ВЕСНА
Белая роза дышала на тонком стебле.
Девушка вензель чертила на зимнем стекле.
Голуби реяли смутно сквозь призрачный снег.
Грезы томили все утро предчувствием нег.
Девушка долго и долго ждала у окна.
Где-то за морем тогда расцветала весна.
Вечер настал, и земное утешилось сном.
Девушка плакала ночью в тиши,- но о ком?
Белая роза увяла без слез в эту ночь.
Голуби утром мелькнули — и кинулись прочь.
В НОЧНОЙ ПОЛУМГЛЕ
В ночной полумгле, в атмосфере
Пьянящих, томящих духов,
Смотрел я на синий альков,
Мечтал о лесах криптомерий.
И вот — я лежу в полусне
На мху первобытного бора;
С мерцаньем прикрытого взора
Подруга прильнула ко мне.
Мы тешились оба охотой:
Гонялись за пестрым дроздом.
Потом, утомленно, вдвоем
Забылись недолгой дремотой.
Но чу! что за шелест лиан?
Опять вау-вау проказа?
Нет, нет! два блестящие глаза…
Подруга! мой лук! мой колчан!
Встревоженный шепот: "Валерий!
Ты бредишь. Скажи, что с тобой?
Мне страшно!" — Альков голубой
Сменяет хвою криптомерий.
В ПРОШЛОМ
Ты не ведала слов отреченья.
Опустивши задумчивый взор,
Точно в церковь ты шла на мученья,
Обнаженной забыла позор.
Вся полна неизменной печали,
Прислонилась ты молча к столбу,-
И соломой тебя увенчали,
И клеймо наложили на лбу.
А потом, когда смели бичами
Это детское тело терзать,
Вся в крови поднята палачами,
"Я люблю" ты хотела сказать.
В РАЗРУШЕННОМ МЕМФИСЕ
Как царственно в разрушенном Мемфисе,
Когда луна, тысячелетий глаз,
Глядит печально из померкшей выси
На город, на развалины, на нас.
Ленивый Нил плывет, как воды Стикса;
Громады стен проломленных хранят
Следы кирки неистового гикса;
Строг уцелевших обелисков ряд.
Я — скромный гость из молодой Эллады,
И, в тихий час таинственных планет,
Обломки громкого былого рады
Шепнуть пришельцу горестный привет:
"Ты, странник из земли, любимой небом,
Сын племени, идущего к лучам,-
Пусть ты клянешься Тотом или Фебом,
Внимай, внимай, о чужестранец, нам!
Мы были горды, высились высоко,
И сердцем мира были мы в веках,-
Но час настал, и вот, под бурей Рока,
Погнулись мы и полегли во прах.
В твоей стране такие же колонны,
Как стебли, капителью расцветут,
Падет пред ними путник удивленный,
Их чудом света люди назовут.
Но и твои поникнут в прах твердыни,
Чтоб после путники иной страны,
Останки храмов видя средь пустыни,
Дивились им, величьем смущены.
Быть может, в землях их восстанут тоже
Дворцы царей и капища богов,-
Но будут некогда и те похожи
На мой скелет, простертый меж песков.
Поочередно скиптр вселенской славы
Град граду уступает. Не гордись,
Пришелец. В мире все на время правы,
Но вечно прав лишь тот, кто держит высь!"
Торжествен голос царственных развалин,
Но, словно Стикс, струится черный Нил.
И диск луны, прекрасен и печален,
Свой вечный путь вершит над сном могил.
В тиши задремавшего парка
"Люблю" мне шепнула она.
Луна серебрилась так ярко,
Так зыбко дрожала волна.
Но миг этот не был желанным,
Мечты мои реяли прочь,
И все мне казалось обманным,
Банальным, как лунная ночь.
Сливая уста в поцелуе,
Я помнил далекие сны,
Другие сверкавшие струи,
Иное мерцанье луны.